222

Одно должно быть ясно уже сейчас: мир, в котором будет можно жить, не возникнет из обанкротившейся мистики, революционной или какой-либо другой, из дальнейшего роста и дальнейшей модернизации; еще меньше можно рассчитывать на то, что он возникнет из бессильных попыток выжить в одиночку перед лицом распада. В первом случае, спасение индустриализма от его собственной инерции путем "демократизации" процесса однообразного механического труда - это не только социализм для дураков и сдача на милость перестроившихся иерархов, но, в конце концов, проигрышное предприятие. Что же касается рытья бункеров на задворках цивилизации (если такие задворки еще можно найти), то это участь, не стоящая того, чтобы жить, - это существование на голой звезде, когда смысл космоса превратился в прах.

Так или иначе, глобальный капитализм в конечном счете последует за своим коммунистическим противником и "рост остановится", как предсказывал Айван Иллич за пятнадцать лет до этого, словами, которые также заставляют еще раз посмотреть на советский кризис. Этот распад, писал он, будет "результатом синергии при крушении многочисленных систем, подпитывавших его расширение". "В одну ночь люди потеряют веру не только во все основные институты, но и в чудесные рецепты тех, кто говорит, что может вывести общество из кризиса". Способность иерархии определять общественное развитие "внезапно исчезнет, поскольку она будет признана иллюзией .".

Говорит ли он здесь о Втором Пришествии?

Это означает, без исключений и малейших колебаний с нашей стороны, уничтожение всех империй, мира зон, приносимых в жертву, тяжелой, нудной работы, нужды и ядовитого рога изобилия товарного общества. Это означает возрождение культур, основанных на самообеспечении, которые еще сохранились в деревнях, среди народов, живущих племенами, и среди людей, ищущих практические решения в разломах и трещинах цивилизации. Это означает возрождение более спокойной, тихой и созерцательной жизни. Возрождение эстетики леса, а не сборочного конвейера, жизни, которая позволяет нам прислушаться к тому, что говорит нам мир природы, к тому, что мы сами знали когда-то, но давно забыли после того, как вокруг нас вырос и сомкнулся над нами лабиринт города.

Мегатехнический капитализм может, конечно, найти способ полностью удушить все, что есть человеческого в нас, прежде чем он неизбежно достигнет своих пределов и обвалится под напором собственной инерции. Именно над этим работают лаборатории и "мозговые центры", хотя они и называют это помутнение рассудка нашим окончательным "освобождением".

Но пока что мы еще живы, и некоторые из нас все еще знают, кто мы такие. Радость жизни нельзя найти на контрольных панелях и рабочих столах в лабораториях, в укреплении основ пирамиды работы или в постройке верхних этажей ее величественно-бесчеловечной доктрины. Нет ее и в потреблении лабораторных продуктов макдональдизации на бензохимическом банкете или в беге в никуда в ее глобальном беличьем колесе. Радость жизни заключена в тканях живого мира, вселенной. Мы переживаем кошмарное отклонение от действительной цели нашего жизненного путешествия